Вересковый мёд Известна старая молва про вересковый мёд:
Что был он слаще, чем халва, что пил его народ.
Давал тот вереск семена, в котлах варили эль.
В почёте был в те времена лишь только секс, да хмель.
Короче, мёд не убывал, а утром, за столом –
На пьяном выпивший лежал, и мёртвый на живом.
Не знал народ ни стыд, ни страх, ни то, что есть король,
Но был в Шотландии монарх, не пьющий алкоголь.
Король давил народ как вшей. Едва он не убил
И двух последних алкашей (один был некрофил).
Участников событий тех сегодня мы собрали, –
Чтоб все подробности узнать от них в оригинале.
There rose a King in Scotland, A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle, he hunted them like roes,
– The bloody mother fucker!
– The bastard!
– Fuckin' prick!
– Малютки! Медовары! У нас другой язык!
– Их кайн дас нихт бедойтен,
Фольксваген, вас ист дас!
– Товарищи шотландцы! Есть русский среди вас?
Из вереска напиток забыт давным-давно,
А был он слаще мёда, пьянее, чем вино.
В котлах его варили и пили всей семьёй
Малютки медовары в пещерах под землёй.
Я был у них в подвале и пил на брудершафт.
«Зачем, – спросил, – засрали пещерами ландшафт?!
Подпольный цех тут, значит! Меня послал король!
По вам шотландский плачет санэпидемконтроль!»
Мешок немытой тары, для вереска ведро.
А пахнут медовары... как пьяный бомж в метро!
Король по склону едет над морем на коне,
А рядом реют чайки с дорогой наравне.
А следом едут танки с пехотой на броне,
За ними почтальоны, все с сумкой на ремне.
Плывут по морю зайки, Мазай ведёт их в бой.
В конце – мужик с лопатой: московский метрострой.
И вот, вассалы короля приметили двоих
Последних медоваров, оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня, щурясь на белый свет:
Старый, горбатый карлик и мальчик пятнадцати лет.
Раз были мы в дозоре, вассалы короля.
У них там вор на воре, убьют за 3 рубля!
В пещере выпьют водки, а после – пых да пых.
Мы, как-то, по наводке, приметили двоих.
Стоят себе у хаты и курят бигуди.
И я сказал: «Горбатый! Горбатый, выходи!
А то взорвёшься к чёрту!» Бросаю динамит, –
– Стоит живой!
– А мёртвый?
– А мёртвый не стоит.
К берегу моря крутому их повели на допрос.
У старца был жизненный опыт, у мальчика – длинный нос.
Секрет нам откройте, малютки! Прошу я вас не за так –
Тебе, вот, отец, поллитра; тебе вот, пацан, в пятак!
– Пусть мальчика крепко свяжут и бросят в пучину вод, –
И я научу шотландцев готовить старинный мёд.
Также было б неплохо утюг ему на живот, –
А я расскажу Вам, братцы, про вересковый компот.
Ударьте мальчишку плёткой, сломайте палец ноги, –
И я покажу шотландцам, как я пеку пироги.
А вкус моего мармелада – Меладзе воспел даже сам.
Отрежьте парнишке что надо – споёт вам не хуже пацан.
Мальчику жизни не жалко – он у меня тупой.
Можно сказать, деревянный. К тому ж, – у него запой.
Сильный шотландский воин мальчика крепко связал.
Малютка был тих и спокоен, лишь факу ему показал.
– Пучины не боюсь! Я ввысь взлететь сумею!
Прокладки «оллвейз плюс» я с крыльями имею!
У мафий крутые разборки в среде королей вино-водочных.
Был сброшен парнишка с горки. Он пел: «Я убью тебя, лодочник!»
Правду сказал я, шотландцы, от сына я ждал беды, –
Не вижу я пользы в юных, которым всё... безразлично.
А я расскажу вам рецепты, и будет у нас полный Щорс!
Берите посуду «Цептор». Готовим клюквенный морс!
Сказал король: «Обидно! Зачем везли котлы?
Малюток, блин, не видно! Настолько, блин, малы!
А все вассалы – ох, народ! Разводят тары-бары:
Какой-то хересовый йод..., малютки херовары!
Возьму вот, с завтрашнего дня введу сухой закон!
Дождётесь, черти, у меня... Пошли пить самогон!»
Из вереска напиток забыт давным-давно,
А был он слаще меда, не то, что щас... невкусный.
Я был в шотландском крае и к королю был вхож.
Там даже «Цинандали» родного не найдёшь!
История, однако, имеет эпилог:
Идёт старик по склону, глядит на бережок,
Сидит на камне чайка, на чайке – альбатрос.
Вдруг вылез из-за камня знакомый длинный нос!
Сынок спешит навстречу, и слышен звонкий смех:
– Как ловко мы, папаша, врагов надули всех!
Такой, как я, парнишка не пропадёт нигде!
Дубового мальчишку не утопить в воде!
Счастливейший конец! Прекрасная картина!
Сказал старик-отец: – Ну, здравствуй, Буратино!
